ДОВЕРИЕ (англ. trust) — согласно «Энц. словарю» Брокгауза и Эфрона, Д. — это «психическое состояние, в силу которого мы полагаемся на к.-л. мнение, кажущееся нам авторитетным, и потому отказываемся от самостоятельного исследования вопроса, могущего быть нами исследованным. Итак, Д. отличается как от веры, так равно и от уверенности. Вера превышает силу внешних фактических и формально логических доказательств. Д. же касается вопросов, находящихся в компетенции человеческого познания; доверяется тот, кто не хочет или не может решить или сделать чего-либо сам, полагаясь или на общепринятое мнение, или на авторитетное лицо. Уверенность есть сознание собственной силы и состоит в Д. к истинности своего знания или правоте своего дела; Д., напротив, проистекает из сознания слабости, неуверенности в себе, признания авторитета». (См. также УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ.)
Г. Г. Шпет дал самую общую характеристику веры. Вера состоит не в чем ином, как в принятии возможности за действительность. Вере всегда противостоит сомнение вообще или всеобщая возможность сомнения — скептицизм. И вера и скептицизм подлежат не опровержению, а изображению. Шпет замечает, что мы имеем дело с одной палкой: хватишься за веру, на др. конце — скептицизм, хватишься за скептицизм, на др. конце — непременно вера. В отличие от принципиального скептицизма или от сомнения, возведенного в принцип, есть вполне здравое сомнение — как субъективное переживание, означающее минимальную степень уверенности. Такое сомнение сопровождает не все, а только некоторые суждения.
В «Сов. энц. словаре» слово «Д.» вообще отсутствует. Составители решили не смущать доверчивость пользователей. В «Словаре по этике» понятию «Д.» нашлось место. Ему дается социологическая характеристика в связи «с практикой взаимного обмана, воровства, мошенничества» в классовом обществе. Представитель этого общества Ф. Фукуяма в 1996 г. опубликовал книгу «Д. Социальные добродетели и созидание благосостояния», где Д. выступает в качестве фундамента и добродетели и благосостояния и характеризуется как возникающее в рамках определенного сообщества ожидание того, что его члены будут вести себя нормально и честно, проявляя готовность к взаимопомощи в соответствии с общепринятыми нормами, культурными традициями, обычаями, общими этическими ценностями. Подобное поведение более эффективно, чем поведение, основанное на рациональном расчете и формальных правилах, которые нужно постоянно вырабатывать, согласовывать, отстаивать в суде, а потом обеспечивать их соблюдение, в т. ч. и с помощью мер принуждения. Т. о., преобладание недоверия в обществе равносильно введению дополнительного налога на все формы экономической деятельности, от которого избавлены общества с высоким уровнем Д.
Д., как психическое состояние (чувство), преходяще. Завоевать, внушить Д. трудно, а лишиться его можно в одночасье, мгновенно. Это известно испокон веку. В «Афоризмах житейской мудрости» А. Шопенгауэра находим: «Кто нарушил раз Д. — теряет его навсегда; что бы он ни делал и чем бы он ни был — горькие плоды этой потери не заставят себя ждать». С. Московичи считает, что подчинение в конце концов тождественно Д. Он напоминает, что «зерно сомнения у миллионов людей приводит к свержению даже самого могущественного тирана. Постоянное насилие порождает апатию, безразличие и враждебность».
Конечно, нелегко самому отдаться на веру, на совесть, вверить кому-то себя, свои тайны, свои дела, положиться на кого-то вполне (это мотивы из словаря В. Даля). Не будем спорить с «Брокгаузом», является ли источником Д. сознание слабости или силы. Справедливо и то и другое. Источником Д. может быть любовь, согласие по поводу верований и ценностей, даже излишняя самоуверенность. А условием его сохранения — постоянство.
Этимологически «питать Д.» (в лат. языке — credo) означает «сердце даю» или «сердце кладу», т. е. Д. принадлежит к числу важнейших психических состояний человека. Оно возникает в «круговороте общения» между людьми, т. е. не является врожденным. Говорить с кем-то — это уже означает ту или иную степень Д. или возможность родиться Д. Фундаментальность чувства Д. подчеркивается лингвистами еще и тем, что понятие «верить» в некоторых языках имело первоначальное значение «выбирать». Мало верить, нужно еще сделать правильный выбор: кому Д., кому — нет, что связано со смысловыми оттенками ценности, надежности, содержащимися во внутренней форме слов «вера», «Д.». Едва ли следует говорить, что чем выше Д., тем больнее разочарование. Очень труден выбор объекта Д. В нем. «Настольном словаре по социологии» (1931) Ф. Тённис пишет: «К Д. или недоверию ведет не только собственный, но и чужой опыт, т. е. авторитет, репутация личности как заслуживающей Д. или сомнительной, общение с которой требует осторожности. Но, с др. стороны, Д. в значительной степени овеществляется самим общением, так что часто речь идет вовсе не о личности, а ее «состоянии», принимаемом в расчет на том основании, что-де собственные интересы делового человека, который в личностном отношении м. б. и не достоин большого Д., заставляют его платить по долгам, пока он в состоянии это делать: способность заслуживать Д. исчезает, становясь кредитоспособностью. <...> Так, Д. к личностным качествам смешивают с Д. к кредитоспособности личности или фирмы. Многим людям мы безотчетно доверяем, исходя из самого поверхностного знания о них, будучи толком незнакомы, ничего о них не зная, кроме того, что они находятся в данном месте и занимают данный пост — все это тоже овеществленное Д. Если личное Д. всегда существенно обусловлено личностью доверяющего — его умом и в особенности знанием людей, т. е. опытом, на котором это знание основано, так что в общем человек простодушный и неопытный легковерен, ибо склонен к доверчивости, умный же и опытный верит с трудом, ибо склонен к сомнению, — то это различие почти полностью стирается при овеществленном Д. Мы не знаем машиниста поезда, на котором едем, капитана и штурмана корабля, на котором плывем, в большинстве случаев мы не знаем врача, с которым не только консультируемся, но которому доверяем наше тело и жизнь при хирургическом вмешательстве».
Чувство Д., как и многое др. в психике человека, появляется очень рано, в том нежном детском возрасте, о котором человек ничего не помнит. Столь раннее появление многого, что впоследствии накладывает печать на всю нашу жизнь, нередко производит впечатление генетической предопределенности. Амер. психолог и психотерапевт Э. Эриксон рассматривал чувство глубокого (базисного) Д. в качестве фундаментальной психологической предпосылки всей жизни. Это чувство формируется на основании опыта 1-го г. жизни ребенка и превращается в установку, определяющую его отношение к себе и к миру. Под «Д.» Эриксон подразумевал Д. к себе самому и чувство неизменной расположенности к себе др. людей. Чувство глубокого Д. к себе, к людям, к миру — это краеугольный камень здоровой личности. У взрослых резкое снижение глубокого Д. и превалирование глубокого недоверия проявляется в форме выраженного отчуждения, характеризующего индивидов, которые уходят в себя, если оказываются не в ладах с др. людьми или с самими собой. Такой уход наиболее ярко демонстрируют индивиды, у которых наблюдается регресс к психологическому состоянию, когда они полностью закрываются, отказываясь от еды, удобств, забывая все свои дружеские привязанности. Главная трудность психотерапевта в работе с такими людьми состоит в том, что он должен сначала «достучаться» до них и убедить, что они могут доверять нам, что мы доверяем им, и они могут доверять сами себе.
Итак Д., в огромной своей части относится к эмоциональной, т. е. плохо рационализируемой сфере психики. Оно способно порождать многие др. чувства (от любви до ненависти), состояния (от комфорта до стресса и фрустрации), социальные установки (от приятия до отторжения). Д. по отношению к личности играет формообразующую роль. Потеряв Д. в глазах окружающих, теряешь лицо. Вернув Д., получаешь только шанс — не гарантию — его восстановить полностью. Поэтому психологическая культура Д. теснейшим образом связана с культурой личности и межличностных отношений. Одним из главных критериев личности (наряду с ее свободой) являются флюиды исходящего от нее Д. Д. в каком-то смысле можно считать синонимом личности. (В. П. Зинченко.)